Когда-то здесь, на месте деловито бурлящей машинами Ипподромской магистрали, бурлила речка Каменка. Сама по себе она не особенно впечатляла, но ложе себе пробила царское: глубоченный овраг со множеством ответвлений-логов перерезал город так, что не сразу и перейдёшь. Или сам-то перейдёшь, а лошадь с телегой — навряд ли. Так карта города до сих пор хранит подсказки: есть в Новосибирске Ядринцевский конный спуск — когда-то серпантин на дно оврага в духе перевала Кату-Ярык, есть Ядринцевский пеший спуск — «а, была не была, двум смертям не бывать, пойдём напрямки». С другой стороны оврага — одноимённые подъёмы. Когда идёшь с Ипподромской магистрали на Тополёвую — к военному городку, ноги отчётливо чувствуют это вознесение из фантомного оврага на божий свет.
Оврага, как догадался проницательный читатель, уже нет: в центре города Каменку пустили в бетонный коллектор, а сверху замыли песком из Оби. Но вернёмся пока в начало XX века.
Весной Каменка всё же показывала нрав: разливалась во всю ширь своего каньона, затапливала домишки тех глупцов недальновидных людей, которые не догадывались о том, что настанет весна, и сносила мосты.
С мостами городские власти просто намучились: каждый год приходилось ладить новые, а военное ведомство и кирпичный завод (да, по берегам Каменки кроме камня — гранита, были ещё и залежи глины) каждую весну перебрасывались письмами.
«Нынешней весной вешними водами снесенъ мостъ через реку Каменку. Этот мостъ обслуживалъ как нужды местного населения, так и служилъ для перевозки кирпича с кирпичнаго завода и для нуждъ Военнаго Городка. [...] В виду настоятельной необходимости въ снесенном мосте мы предлагаемъ построить его своими средствами за счетъ Военнаго Ведомства».
Военное Ведомство от такого предложения спешило отказаться:
— Нет, ты!
— Нет, ты!
— Нет, ты сам! — какое-то время носилось над вешними водами. Потом мост кто-то чинил.
А ещё, понимая как было раньше, мы можем больше ценить настоящее (не отменяя популярного призыва каждый день быть лучшей версией себя: городов это тоже касается). Вот, например, 1916-ый: «Воду из этой речки можно получить в достаточном количестве, но качества она сомнительного, так как загрязняется поселившимися на берегах ея жителями-нахаловцами». Жители-нахаловцы и жили нахально: ставили туалеты типа sortir над оврагом, а внизу сами же стирали в речке бельё и поили скот. Холера в таких условиях не дремала. А ещё малярия — теперь она больше про Индию, а раньше была наша, исконно новониколаевская. И трахома, от которой сотнями слепли жители, передавалась в том числе через воду. А покупать воду, как это делали в центре, жителям Закаменки было особо негде, «базар, вокзал и Фёдорова баня» были далеко, да и дорого.
А вот нахаловцы в том или ином виде, я думаю, остались. Весна это регулярно показывает.
* Судя по истерзанному мною гуглу, эти стихи Галины Шпак раньше в интернете не публиковались, будем считать — эксклюзив.
Взял город за руку меня,
По улицам повёл,
Заколесил по переулкам,
Подталкивал в слепые тупики,
Где чёрные домишки-позвонки
Торчали в зеленеющем овраге.
Скрипела лестница
Под натиском ватаги.
Казалось — поднимались по ступеням
Сплошные головы.
А вниз спускались — ноги.
И вспомнилась лихая чехарда:
Веселая — не ведала стыда —
Быстрее всех, во что бы то ни стало!
Жива осталась, шею не сломала.
Рассказывала встречным-поперечным
И верила сама в такое чудо —
За Каменкой у нас, в овраге то есть,
А не в другом каком-нибудь районе,
Живут себе зимуют кони-пони.
И выбегают в ночь под Новый год
Катать на санках праздничный народ.
Послышалось — бубенчики звенят, —
Прохожие смеются и толпятся
Вокруг создания из глины или гипса:
— Смотрите, он, наверно, уцененный!
Нелепая фигура пацаненка,
Раскрашенная в синий цвет безбожно,
Как будто выражала односложно
Наивные стремления хозяев
Украсить палисадник свой скульптурой
И вспомнить голубое наше детство,
Где с нами зимовали кони-пони,
Кораблик умещался на ладони
И в Каменке испытывал судьбу.
