Когда-то здесь. Базар

Когда-то здесь было не протолкнуться от желающих купить-продать, сейчас — можно купить разве только билеты в Оперный или филармонию — в отдельно взятом месте таки свершилось: духовные ценности возобладали над телесными.

Площадь Ленина, она же Сталина, она же Красная, местами Первомайская, частично Революции, частично её жертв, когда-то Новобазарная, бывшая Ярмарочная.

С ярмарок здесь всё и началось. Базарная площадь в посёлке уже была: от Николаевского проспекта до Кабинетской и от храма Александра Невского до Воронцовской, под зданиями Реального училища (сейчас детская больница) и Сибревкома (Художественный музей). Продавали самое нужное: в мучном ряду — муку, в пимокатном — валенки, в мануфактурном — отрезы тканей на платья да рубахи, в горшечном — горшки, в обжорном — наверняка, пироги да блины, да сушёные грибы.

План Старобазарной площади, выполненный уже при Советах: смешались в кучу кони, и яти...

Но город рос, а вместе с ним и спрос — решили проводить ещё и ярмарку — на Николу Зимнего — с 1 по 22 декабря, а площадь под ярмарку выделили на отшибе, который вскоре сам стал центром города и главной площадью ныне, и присно, и, вероятно, уже во веки веков.

«Ярмарка» — произносишь и чудится: тройки летят по проспекту, пар изо рта, воротники в изморози, гармонисты играют, частушечники и торговцы завлекают люд честной: «Блины горячие, с пылу с жару, за полушку пару, разевай-ка рот пошире, на копейку ешь четыре, налетай, навались у кого деньги завелись!» Вся Сибирь здесь, да и уральские наезжают: у нас зерно, у них железо! А уж масло-то сибирское и для столиц покупают, а зимой и возить удобнее: не растает и не убежит.

Город рос и останавливаться не намеревался! А базарная площадь почему-то не росла.

— Маловато будет, — решили наши градоначальники, и отдали ярмарочную площадь под базар, и чтобы не путать, назвали её Новобазарная. Соответственно, ту, что была на старом месте — Старобазарная — надолго это название закрепилось: давно уже построили реальное училище, уже свершилась Великая октябрьская и так далее революция, отгремела гражданская война, а место это так и называлось в честь бывшего базара времён начала города, когда бор только вырубили, и крестьянские лошадки лавировали между оставшихся пней. Что ж, иногда и юноша-город бывал инертен.

На горизонте пока ещё лес. Осталось ему недолго

Интересно разглядывать фотографии базарной площади: по краям — солидные постройки — лавки предпринимателей побогаче: лаки и краски Ельдештейна, железные изделия Барабанова, земледельческие орудия Рандрупа, в центре площади — предприниматели от сохи: те же лошадки с телегами, на телегах корзины, бочки, бутыли, детишки — знали, знали крестьяне, что бывает, если уехать на ярмарку, а детей оставить одних дома! Уж лучше с собой под пригляд взять, а то налетят всякие пернатые, утащат ко всяким архетипическим и хтоническим!

А какие типажи: отставные солдаты смеются и смотрят на фотографа, женщина несёт связку сит, бабоньки базарят, дама в чепце чинно шествует за покупками, молодые приказчики светят карманными часами — все при делах.

На заднем плане — городские весы — взвесить товар, чтоб не надурили, а дурили здесь, конечно, знатно! И рванину вместо хороших вещей незаметно подсовывали, и в кости со смещенным центром тяжести обыгрывали, и кошелёк на верёвочке в пыли тягали… O tempora, о mores! А впрочем…

На новой площади рядов стало намного больше: и калаШный, куда нельзя со свиным рылом, и дегтярный, и керосинный, и зеленные, и мясные (сюда с рылом можно!), и рыбные.

С мясными рядами, конечно, вышла престранная история. В 1914 город раскошелился на новые каменные здания, всё по СанПиНу тех времён, планировали построить такие же рыбные, даже проект уже был, но не успели — началась Первая мировая. Где война, там и пленные, где пленные — снова городу проблемы, размещать-то их негде! Вот и отдали мясные ряды, не познавшие мяса кроме пушечного: когда лагерь съехал в 1920, о мясном говорить особо не приходилось, времена были тяжёлые: тиф, разруха, голод.

Впрочем, и в 20-е, и в 30-е жизнь на базаре бурлила: «бывшие» распродавали своё, ушлые спекулировали тем, что покупали у бывших, деревенские по-прежнему привозили хлеб, да квашеную капусту, да молоко (зимой — замороженное в кругах, со сладкой льдинкой сливок сверху — мороженое тех времён), бывала и селёдка в огромных бочках — о ней вспоминает в книге «Мои бессонные ночи» писатель Илья Лавров, который мальчишкой влетел в такую бочку на коньках. Домой, по морозцу, в селёдочном рассоле — волей-неволей запомнишь. Сейчас бы так, гуляя по «Гастрокорту».

1926. ЦеРабКооп, ПролетКино и нефтелавка

Да, классические рынки сейчас находятся в странном положении: в одних городах живут и процветают, в Новосибирске — отдают площади под точки общепита — нескончаемые обжорные ряды! Капустный дух там, правда, не особенно витает, но прогуляться и поесть бывает весьма познавательно. Если не заблудишься с концами.

Торговые ряды на площади Ленина, нарядные, с башенками, доломали при строительстве Оперного театра — неподобающее соседство: Дворец науки и культуры и мешанина мелочных лавочек, сена-соломы, бидонов с керосином, наперсточников и селёдочных хвостов. Новым временам нужны новые ценности! Вечные. А впрочем…

Подписывайтесь на SibNOVO в телеграм