Город многих авторов — Часть 1. Как строили столицу Сибирского края

Когда создавали Ново-Николаевск, архитекторы и инженеры строили большие, дерзкие планы, придумывали масштабные проекты. Но воплотить многие из них так и не удалось. О том, как задумывали город и что получилось в итоге — в первой части колонки историка-экскурсовода Михаила Питателева.  
Город многих авторов — Часть 1.  Как строили столицу Сибирского края
Фото: Слава Степанов
Наш город сформировался в эпоху тотального дефицита бумаги. Целлюлозная промышленность восстанавливалась после гражданской войны особенно медленно. В 20-х и 30-х годах прошлого века документы печатали даже на оборотах нарезанных афиш и плакатов. Вспоминаю свою архивную практику: прочёл протокол Сибкрайкома, а потом перелистываю. И вижу на обороте страницы руку с красным знаменем. Не живую, конечно, но отпечатанную на куске какой-то афиши. И тем не менее, отрезанную не пойми от кого. На ум приходит мрачная шутка: а вторая рука где? Видимо, держит факел в сквере Героев Революции?


Фото: Официальный сайт города Новосибирска

Шутки шутками, а рука из вулкана положила начало одной тенденции. Вроде и посягал Ново-Николаевск-Новосибирск на столичный статус, но ресурсы сюда выделялись далеко не московские. Художник Василий Сибиряков и инженер Александр Кудрявцев получили заказ, что называется, на века. Воздвигнуть на братской могиле роскошный символ восстания пролетариата из недр горы капитализма. Материалы соответствовали: гранитные валуны, бронза, рубиновое стекло. Но пришлось в последний момент умерить аппетиты, иначе к пятилетию революции не успели бы. Обошлись железобетоном: по тем временам модным и редким, но менее дорогим. 

Но по сей день металлическое пламя привинчено к факелу на болты — под замену. А вдруг загорится когда-нибудь здесь вечный огонь? От мировой революции отказались больше 80 лет назад, и советской власти 30 лет как нет — но зачем забывать мечты о величии? 

Если урезание желаний случилось в монументальном искусстве, то и об архитектуре можно сказать ровно то же самое. Правда, там любая корректировка требует усилий десятков специалистов и тысяч работников. Это если речь идёт о правке одного здания, а уж целые улицы…

Как рос Новосибирск

В городе всегда был дефицит жилья и полезной площади: во время гражданской войны сюда хлынули беженцы. Едва их «вычистил» Чекатиф (Чрезвычайная комиссия по борьбе с тифом в 1919-1920), приехал Сибревком, и город стал столицей Сибири де-факто. А с 1926 года и де-юре. От Омска до Иркутска протянулся Сибирский край — наверное, самый большой регион Советского Союза. (Правда, в 1931 его «уполовинили» до Ачинска: в Новосибирске остался центр Западно-Сибирского края, а Восточная Сибирь получила новую столицу — Иркутск). 

Сюда тысячами приезжали мечтатели и карьеристы — и отправлялись отсюда или на повышение (как будущий реформатор Алексей Косыгин или инженер Николай Никитин — будущий «отец» Останкинской телебашни), или в лапы к уже вполне конкретным органам (как руководство Сибири во главе товарищем Эйхе). Город оказался переполнен в годы Великой Отечественной войны: тогда эвакуированных заселяли даже на чердаки домов и размещали заводы в кинотеатрах. Только к 60-м годам со строительством хрущёвок Новосибирск смог немного продохнуть.


В здании кинотеатра «Победа» (в те годы — «Октябрь») тоже разместили завод.
Фото: nsk-kraeved.ru

Как строили город

Для решения жилищного вопроса и быстрого размещения сотен органов и организаций градостроителям приходилось работать «большими мазками». И многое корректировали прямо по ходу дела. Да, многое начинали с замахом на шедевр, но новым авторам приходилось брать и продолжать с полуслова. Работали по средствам: правда, в таких условиях сложно разом и выполнить грандиозную задачу при скудных ресурсах, и соединить старое и новое в подобие целостностного ансамбля. 

Культурой и просвещением Сибири сто лет назад заведовал визионер Вениамин Вегман. Он-то и поддерживал молодых мечтателей в их порыве революционной романтики. Зачастую замах разбивался о суровую сибирскую реальность, но его масштаб поражает воображение.

Например: нехорошо было столице пролетарской Сибири иметь в своём сердце торговый корпус. Ему на смену должен был прийти Дворец Труда. На его ступенях, словно на трибуне, встал первый в городе памятник Ленину, работы скульптора Василия Козлова. Вождь как бы указывал: «Верной дорогой идёте, товарищи». 


Дворец Труда в 1937-1939 гг. Фото: pastvu.com

Но главная изюминка вновь оказалась городу не по зубам. Из проекта убрали 35-метровый маяк «Свет Октября» в виде огромного стеклянного глобуса, подсвеченный изнутри мощными лампами. Самую высокую точку города на тот момент. Кстати, внутри его башни предполагалось разместить радиоантенны — дабы агитация и пропаганда «били по площадям». До маяка предлагали ещё более дерзкий прожект: разместить прожекторы на крыше Дома Ленина и проецировать новости на облака. (До выхода первого комикса о Бэтмене оставалось 15 лет).

Роскошное здание Дворца выставили под углом: новая магистраль должна была сломать прямую сетку улиц, начерченных царским землемерами. Согласно первому генплану, из центра выходили восемь магистралей-лучей, полукольцевая дорога опоясывала правый берег. А все новые пригороды тоже должны были строиться в виде таких «колёс», только нанизанных на оси, идущие из города. Подобная система, взятая инженером Иваном Загривко из работ англичан, была дерзкой — но прочих достоинств не имела.


Генеральный план Новосибирска, разработанный Иваном Загривко

Наложение масштабных планов на городскую реальность

От первого плана достаточно быстро отказались по целому ряду причин. Например, сложного рельефа. Город разрывали два оврага: Михайловский лог и ущелье Каменки. Только в 1970-е-1980-е годы их начали засыпать и замывать, создавая то, что станет проспектом Димитрова и Ипподромской магистралью. А до этого времени, в 1920-х, ресурсов города хватило только на единственный Сибревкомовский мост. Но и его масштабы впечатляют: первоначально 23 метра высотой (половина из них сейчас закопана под землю), железобетонная громада стала первой круглогодичной переправой из центра в Закаменку. Разливы Каменки перестали быть препятствием, а вот банды «левобережных» из Нахаловки грабили на мосту запоздалых прохожих до конца 60-х. 

Возможно, слово «левобережные» применительно к жителям Октябрьского района вас удивило. Но соцгород Сибсельмаша тогда только планировался, и про левый берег Оби чаще говорили — «еду в Кривощёково». А добирались туда обычно на поезде — «передаче». 

Октябрьский мост заменил собой Сузунский спуск только в 1955 году. До этого в распоряжении жителей были два железнодорожных моста, летом — два парома (и с 1941 года к ним добавился понтонный мост), зимой — несколько перекатов. 


Следующая часть — об истории городских улиц, замыслах, которые не сбылись, и причинах нагромождения зданий вместо архитектурного единства